<варежка>
Люди сидели и зевали. Зевали и седели. Перебирали ножками и двигались вперёд. В то их вечное вперёд, догнать которое ещё никто не смог. Зато все служили будущему, все поклонялись будущему.
Но вдруг один человек замер среди толпы. В том месте, где он окаменел, образовался затор: люди врезались в него плечами, строили злые рожи, спотыкались. Кое-кто даже расшиб свою злость о мощёную площадь. А у человека глаза лезли из орбит, лицо краснело - у него был приступ скуки. И, когда человек раздулся до невообразимых размеров - свершилось: он открыл свой красный тёплый рот, свою страстно поглощающую воздух варежку - и зевнул. Но что-то пошло не так. Да-да, во всём нашем смирном миропорядке вдруг что-то разлетелось, отвалилось, хрустнуло. Будто бог сшиб мизинцем табуретку. Мир начал исчезать: зевающий втягивал его в свою бездонную пасть. Деревья от ужаса карябали землю - но их неумолимо тащило к зевающему. И зданья, и столбы, и вывески - всё всасывал в себя заскучавший человек. И вот, наконец, он отзевался. Протёр слезящиеся глаза, удовлетворённо хлопнул себя по животу.
- Ой, - вырвалось у него, когда он в изумлении оглянулся по сторонам. Ничего не было. Только белое пространство обнимало его.
Только люди продолжали невозмутимо куда-то двигаться в этой стерильности. Ничего не было.
